Вспомни, что будет - Страница 54

Ллойд в задумчивости поджал губы. Что его останавливало? Почему он передумал жениться на этой женщине? Ведь он любил ее. Так почему не мог просто забыть о своем видении? В конце концов, так поступили миллионы: для подавляющего большинства людей идея неизменимого будущего была абсурдной. Такое они видели сто раз в телешоу и фильмах: Джимми Стюарт понимает, как прекрасна жизнь, увидев, как мир живет без него. Супермен, разгневанный смертью Лоис Лейн, летит вокруг Земли на такой скорости, что она начинает вращаться в обратную сторону, и это позволяет ему вернуться в прошлое и спасти девушку. Цезарь, сын шимпанзе-ученых Зиры и Корнелиуса, выводит мир на дорогу межвидового братства в надежде избежать ядерного холокоста.

Даже ученые рассуждали понятиями случайной эволюции. Стивен Джей Гулд, воспользовавшись метафорой из фильма с Джимми Стюартом, сказал миру: если вы сможете перемотать клубок времени, все, несомненно, пойдет по-другому и в конце появятся не люди, а кто-то иной.

Но Гулд не был физиком. То, что он предлагал в качестве мысленного эксперимента, было невозможно. Самое лучшее, что можно было сделать, — это, так сказать, «проехать» и забыть все, что случилось во время Флэшфорварда. Передвинуть значок «сейчас» на другое мгновение. Время было фиксировано. Отснятая кинопленка лежала в коробке. Будущее не являлось работой, находящейся в процессе выполнения. Нет, оно было завершенным трудом, и сколько бы раз Стивен Джей Гулд ни смотрел фильм «Эта замечательная жизнь», Кларенс все равно получит свои крылья…

Ллойд погладил волосы Митико, гадая, что начертано выше этого среза в пространстве-времени.

Джейк лежал на спине, положив руку под голову. Карли лежала рядом и гладила волоски у него на груди. Они были обнажены.

— Знаешь, — сказала Карли, — у нас просто потрясающий шанс.

— О? — удивленно поднял брови Джейк.

— Многим ли парам в наше время это дано? Гарантия, что они будут вместе через двадцать лет! И не просто вместе, а по-прежнему страстно…

Она умолкла. Одно дело — обсуждать будущее, но совсем другое — произнести слово «влюблены».

Некоторое время они лежали молча.

— У тебя никого нет? — наконец тихо спросила Карли. — В Женеве?

— Нет, — покачал головой Джейк и, сглотнув, набрался храбрости и спросил: — А вот у тебя кто-то есть? Твой парень, Боб.

— Прости, — вздохнула Карли. — Я понимаю: нет ничего хуже, чем начинать отношения с вранья. Я… видишь ли, ведь я ничего о тебе не знала. А мужчины-физики — они такие бабники. Да-да, честное слово. Представляешь, я иногда на конференции надеваю старенькое обручальное кольцо. Нет никакого Боба. Я сказала тебе, что он есть, только для того, чтобы было проще уйти, если бы что-то пошло не так.

Джейк не знал, обижаться ему или нет. Однажды, когда ему было лет шестнадцать-семнадцать, он разговаривал с подружкой своего двоюродного брата Хоуи. Был июльский вечер. На лужайке перед домом родителей Хоуи устроили барбекю. Было темно. Подружка Хоуи первая завела разговор с Джейком, заметив, что он смотрит на звезды. Она не знала ни одного названия звезд и была потрясена, когда он показал ей Полярную звезду, три угла Летнего Треугольника — Вегу, Денеб и Альтаир. Джейк решил показать девушке Кассиопею, но это созвездие — большое W в небе, — которое проще всего найти, если ты с ним знаком, в ту ночь увидеть было трудно: оно наполовину спряталось за высокими деревьями. И тогда Джейк предложил: «Давай перейдем на другую сторону улицы, и ты увидишь Кассиопею». Улица была тихая, в это время на ней не было машин, лишь освещенные дома.

Девушка посмотрела на Джейка и сказала: «Нет».

В первый момент он даже не понял, в чем дело. Но тут же догадался. Она решила, что он затащит ее в кусты и попытается изнасиловать. Он ужасно обиделся и возмутился. Как она могла подумать такое — ведь он был кузеном Хоуи! А еще ему стало грустно. Он подумал: бедные женщины, им постоянно нужно быть начеку, вечно всего бояться и искать пути к отступлению.

Джейк тогда только пожал плечами и отошел от подружки Хоуи. Он был потрясен и просто не знал, что сказать. Вскоре набежали тучи и закрыли звезды.

— О-о-о, — протянул Джейк. Он не знал, что еще сказать Карли в ответ на ее заявление, что она солгала насчет Боба.

— Прости. Женщина должна быть осторожна, — пожала плечами Карли.

Джейк никогда не задумывался о браке и даже о постоянных отношениях, но… но… какой подарок судьбы! Красивая, умная женщина, его коллега. И они были соединены и вооружены знанием о том, что через двадцать лет все еще будут вместе и будут счастливы.

— К которому часу тебе завтра на работу? — спросил Джейк.

— Я, пожалуй, отпрошусь. Скажу, что приболела, — ответила Карли.

Джейк повернулся к ней лицом.

Димитриос Прокопидес сидел на диване, посреди извечного беспорядка, уставившись в стену. Он размышлял об этом уже два дня: со времени визита старшего брата Тео. И ему не было легче оттого, что тысячи людей — а может, и миллионы — решали ту же самую дилемму.

Проще простого… Он купил в аптеке снотворное и без особого труда нашел в Интернете информацию о том, какая доза этого лекарства нужна для того, чтобы расстаться с жизнью. При его весе (семьдесят пять килограммов) семнадцати таблеток должно хватить. Двадцати двух хватило бы наверняка, а если бы он принял тридцать, то у него началась бы рвота, и тогда все старания пошли бы прахом.

Да, он мог это сделать. И это было бы безболезненно. Он просто погрузился бы в глубокий сон, который продлится вечно.