Вспомни, что будет - Страница 36

— Насколько вы уверены в том, что эти два события связаны между собой? — поинтересовалась женщина из «Трибюн де Женев».

— По идее, — пожал плечами Тео, — наш эксперимент не должен был вызвать Флэшфорвард. Но и никакой другой причины этого явления, кроме нашего эксперимента, мы пока не видим. Судя по всему, наша работа — самый вероятный кандидат на звание причины Флэшфорварда.

Ллойд украдкой посмотрел на Беранже. Выразительное лицо генерального директора на сей раз было абсолютно бесстрастным. Когда они репетировали пресс-конференцию, Тео сначала предложил другой вариант этой фразы: «Самый вероятный кандидат на звание главного обвиняемого». Беранже обещал стереть его в порошок, если он употребит слово «обвиняемый». Но оказалось, что разницы никакой.

— Значит, вы берете на себя ответственность за все потерянные человеческие жизни? — спросил Кли.

У Ллойда противно засосало под ложечкой. Он заметил, что Беранже нахмурился. Вид у генерального директора был такой, словно он готов вмешаться и занять место ведущего пресс-конференции.

— Мы признаем, что наш эксперимент представляется нам наиболее вероятной причиной, — ответил Ллойд, встав рядом с Тео. — Но мы ответственно заявляем, что спрогнозировать даже отдаленные последствия нашего эксперимента не представлялось возможным. Явление оказалось совершенно непредсказуемым. Это было то, что страховщики называют волей Божьей.

— Но столько людей погибло… — выкрикнул кто-то из репортеров.

— Какой материальный ущерб причинен… — подхватил другой.

Ллойд снова поднял руки, прося тишины:

— Да, мы все знаем. Поверьте, мы всем сердцем сочувствуем каждому человеку, получившему травму и потерявшему близких. Так, под колесами потерявшего управление автомобиля погибла маленькая девочка, которая была мне очень дорога. Я все на свете отдал бы, чтобы ее вернуть. Но это невозможно было предотвратить…

— Ну уж нет! — оборвал его Джонас. — Очень даже возможно! Если бы вы не проводили свой эксперимент, ничего этого не случилось бы!

— Со всем уважением, сэр, но это иррационально, — отозвался Ллойд. — Ученые постоянно проводят эксперименты. А мы предпринимаем все разумные меры предосторожности. ЦЕРН, как вы знаете, имеет завидную историю безопасных экспериментов. И люди просто не могут взять и все бросить. Наука не может прекратить движение вперед. Мы не знали, что такое может случиться, мы и не могли этого знать. Но мы говорим миру правду. Я понимаю: люди боятся, что это может повториться, что в любой момент наше сознание может снова перенестись в будущее. Но этого не произойдет. Мы запустили это явление и мы же ответственно заверяем: никакой опасности повторения Флэшфорварда не существует.

Пресса, естественно, разразилась возмущенными воплями. В передовицах клеймили ученых, которые лезут в такие вещи, о которых людям вообще знать не положено. Но как бы ни старались журналисты, даже самым въедливым таблоидам не удалось заручиться мнением авторитетного физика, который мог бы опровергнуть заявление экспериментаторов из ЦЕРНа о невозможности предвидеть перемещение сознания во времени. Естественно, это породило различные инсинуации на тему, что физики сговорились и покрывают друг друга. Но довольно скоро, устав от обвинений в адрес ученых из ЦЕРНа, газетчики переключились на развитие идеи о том, что произошло нечто действительно непредсказуемое и принципиально новое.

У Ллойда с Митико выдался трудный период. Митико улетела в Токио похоронить Тамико. Ллойд, конечно, предлагал лететь вместе, но он ведь не говорил по-японски. Обычно японцы, знавшие английский, из любезности говорили с ним на этом языке, но при таких прискорбных обстоятельствах было не до проявлений учтивости. И вообще ситуация возникла неловкая. Ллойд не был отчимом Тамико, не был мужем Митико. Какие бы разногласия ни существовали в прошлом между Митико и Хироси, в это тяжелое время они должны были быть вместе, чтобы оплакать и похоронить дочь. И как бы сильно ни горевал Ллойд, он вынужден был признаться, что мало чем мог помочь Митико в Японии.

Она улетела на восток, на свою родину, а Ллойд остался в ЦЕРНе. Он изо всех сил старался объяснить обескураженному миру все случившееся с точки зрения физики.

— Доктор Симкоу, — начал Бернард Шоу, — может быть, вы сумеете объяснить нам, что случилось?

— Конечно, — произнес Ллойд, усевшись поудобнее.

Он находился в студии ЦЕРНа, предназначенной для телеконференций, перед телекамерой размером не больше наперстка. Шоу, естественно, находился в центре Си-эн-эн в Атланте. В этот день Ллойду предстояло еще пять подобных интервью, включая одно на французском языке.

— Большинство из нас, — продолжил Ллойд, — конечно, слышали о таких терминах, как «пространство-время» и «пространственно-временной континуум». Они относятся к комбинации трех пространственных измерений: длины, ширины и высоты — и четвертого измерения — времени.

Симкоу кивнул женщине-технику, стоявшей в стороне от камеры, и на мониторе за его спиной появилась фотография темноволосого мужчины.

— Это Герман Минковский, — сказал Ллойд. — Именно он впервые выдвинул концепцию пространственно-временного континуума. — Пауза. — Непосредственно проиллюстрировать понятие четырех измерений не так просто, но задача облегчается, если мы уберем одно из пространственных измерений.

Он снова кивнул, и изображение на мониторе изменилось.

— Это карта Европы. Конечно, Европа трехмерна, но мы все привыкли к двухмерным картам. Герман Минковский родился вот здесь, в Каунасе, на территории нынешней Литвы, в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году.