Вспомни, что будет - Страница 25

Тео тихонько шагнул вперед и встал чуть позади фрау Дрешер.

Мальчик действительно лежал на кровати, уткнувшись в подушку.

— Мут, — очень тихо произнес Тео. — Мут, мне страшно жаль, что ты это видел, но… но мне очень нужно знать. Я должен узнать, что говорил тебе тот человек.

— Не хочу про это говорить, — ответил мальчик.

— Понимаю… Понимаю. Но для меня это очень важно. Пожалуйста, Мут. Пожалуйста. Тот человек в белом халате — это был врач. Прошу тебя, скажи, что он говорил.

— Сказать? — спросил мальчик, повернув голову к матери. — Мне обязательно про это говорить?

По ее лицу Тео видел, какая борьба идет сейчас у нее в душе. С одной стороны, ей хотелось оградить сына от неприятного разговора, а с другой — она понимала, что на карту поставлено нечто гораздо более важное. Наконец она решилась:

— Нет, не обязательно, Мут. Но это может помочь. — Она прошла по комнате, села на краешек кровати и погладила сына по коротко стриженным светлым волосам. — Понимаешь, герр Прокопидес… У него большие неприятности. Кто-то хочет его убить. Но возможно, ты мог бы помочь. И помешать этому. Ведь ты не хочешь, чтобы его убили, Мут?

Теперь пришла очередь мальчика разобраться со своими мыслями и чувствами.

— Наверное, да, — наконец выдавил он, приподнял голову и, взглянув на Тео, быстро отвернулся. — Он волосы красит. А на самом деле они седые.

Тео кивнул. Маленький Хельмут не в состоянии был все понять. Да и как он мог?! Семилетний мальчик неожиданно оторвался от привычной обстановки, привычного окружения: своего класса, детской площадки… А может быть, Флэшфорвард настиг его здесь, в этой комнате. И прямо отсюда он перенесся в морг и увидел, как вскрывают человеческое тело, увидел, как на поддон стекает густая темная кровь.

— Пожалуйста, — попросил Тео. — Обещаю: больше не буду красить волосы.

Мальчик еще немного помолчал, а потом начал говорить. Нерешительно и прерывисто.

— Они произносили много умных слов. Я почти ничего не понял.

— Они разговаривали по-французски?

— Нет. По-немецки. У другого дяди не было акцента, как и у меня.

Тео едва заметно улыбнулся. На самом деле акцент у юного Мута был, и еще какой. Как бы то ни было, две трети жителей Швейцарии обычно говорили по-немецки и только восемнадцать процентов — по-французски. Женева находилась во франкоговорящей части страны, но люди, для которых немецкий язык был родным, дома пользовались именно им.

— Они что-нибудь говорили о входном отверстии? — спросил Тео.

— О чем?

— О входном отверстии. — Тео говорил с Мутом по-французски и надеялся, что правильно употребил слова. — Ну, знаешь, дырочка от пули.

— От пуль, — сказал мальчик.

— Не понял?

— От пуль. Их было три штуки. — Мут посмотрел на мать: — Так сказал дядя в белом халате.

«Три пули, — подумал Тео. — Кто-то просто жаждал меня прикончить».

— А они говорили о том, куда попали эти пули?

— В грудь.

«Значит, я должен был видеть убийцу», — подумал Тео.

— Ты еще что-нибудь помнишь?

— Я там… что-то сказал, — пробормотал Мут.

— Что?

— Ну, то есть… Так казалось, будто я говорю. Только голос был не мой. Низкий такой.

Взрослый голос. Естественно, низкий.

— И что ты сказал?

— Что вас застрелили с близкого расстояния.

— Как ты об этом узнал?

— Да не знал я ничего. И почему так сказал, тоже не знаю. Просто слова у меня изо рта вылетали.

— А патологоанатом — этот дядя в белом халате — он что-нибудь тебе ответил?

Мальчик сел на кровати, повернувшись лицом к матери и Тео.

— Нет. Он только кивнул. Будто согласился со мной.

— Ну хорошо. Он сказал что-нибудь такое, из-за чего ты ответил, что стреляли с близкого расстояния.

— Не могу понять, — признался Мут. — Мам, а мне обязательно про это говорить?

— Пожалуйста, — ласково улыбнулась фрау Дрешер. — На десерт будет мороженое. Пожалуйста, помоги этому хорошему дяде. Поговори с ним еще несколько минут.

Мальчик нахмурился. Наверное, прикидывал, достаточно ли будет мороженого в качестве награды за его мучения. Наконец он пробормотал:

— Он сказал, что вас убили на матче по боксу. На ринге.

Тео был очень удивлен. Да, он был дерзок, заносчив, но в жизни не ударил ни одного человека. На самом деле он считал себя пацифистом и после окончания университета отказался от нескольких весьма заманчивых предложений, сделанных оборонными компаниями. Он в жизни не бывал на боксерских поединках и вообще считал бокс не спортом, а скорее просто мордобоем.

— Ты уверен, что он так сказал? — спросил Тео.

Он бросил взгляд на плакат «Роки» на двери, потом посмотрел на стену над кроватью Мута. Там висел постер с изображением чемпиона мира в тяжелом весе Эвандера Холифилда. Может быть, мальчик путал свои мечты с видением?

— Ага, — кивнул Мут.

— Но почему меня могли застрелить на матче по боксу? — продолжил допрос Тео и, когда мальчик пожал плечами, добавил: — Больше ничего не помнишь?

— Он сказал, что-то было очень маленькое.

— Что-то было маленькое?

— Ну да. Всего девять миллиметров.

— Это калибр оружия. Кажется, диаметр ствола, — объяснил Тео, бросив взгляд на фрау Дрешер.

— Терпеть не могу оружие, — призналась фрау Дрешер.

— Я тоже, — заметил Тео и посмотрел на мальчика: — Что еще они говорили?

— «Глок». Тот, в белом халате, все время говорил: «глок».

— Это марка пистолета. А еще?

— Еще что-то про даллистику.